ГОМЕОСТАЗИС

        «Невежественные люди! Они неспособны постигнуть высокого искусства, ощутить тончайших вибраций духовного!», - кричал пожарник, недавно приехавший жить в деревню из большого города. Прежде он работал не то в театре, не то в цирке. То есть он до этого работал артистом. Его слушали с восхищением, поскольку такие ремесла в таёжной местности нечасты.

     Как-то администрация села решила организовать к празднику концерт. Пригласили и нашего пожарного, дескать: слабовата программа, не поможете ли с дивертисментом, уважаемый бывший артист? Тот, понятное дело, выражает своё согласие и сразу даёт заказ на пошив специальной одежды и обуви, так сказать, для создания полноты образа. Оркестр разучивает музыкальное сопровождение,  а на клубной афише в списке концертных номеров появляется громкая надпись: Миниатюра «Гомеостазис». Глум-импровизатор О.ГОГОЦКИЙ.

     На праздник в сельский клуб пришло много народа. Все громко хлопали, смеялись и подбадривали выступающих. Когда концерт был в разгаре, неожиданно погас свет. Музыканты, не привыкшие играть  в темноте, сбивчиво повёли аллегро модерато.  Во мраке, под неистовство диссонирующих нот, прожектор высветил нашего героя. Лицо бойца пожарной части, перепачканное гуашью, имело зловещий вид. Несуразный клоунский наряд и парик придавали ему вид лешего, разбуженного кошмаром. Он хохотал каким-то странным смехом, надрывным и сиплым, будто кашель старого курильщика. В руках пожарный держал ледоруб…      

      Надо учесть, что до этого случая сельская публика имела возможность лицезреть профессиональное искусство лишь по телевизору. Так сказать, на безопасной дистанции. А тут оно во всеоружии вторглось в стены старенького клуба, застигнув сидящих врасплох. Между тем, звуки музыки разбрелись окончательно и оркестр, заблудившийся в дебрях случайных синкоп, кое-как, наконец, умолк. В жуткой тишине раздавался плач ребёнка и причитания какой-то старушки…

     Никто не смеялся. Смех в данной ситуации оказался бы неуместен, как укроп в аквариуме. Продолжать действие было бессмысленно. Артист сорвал с себя парик, бросил его под ноги и, топнув, возмущённо покинул подмостки. Помалу все пришли в себя. Концерт продолжался.

      Следующий день не принёс разнообразия в будни пожарной части. Непризнанный глум сидел на своём обыкновенном месте и кричал в сердцах: «Непросвещенные, дремучие люди! Они неспособны оценить подлинного искусства…  А оркестр? Разве это Сибелиус, я вас спрашиваю?! …».  Жизнь в деревне продолжалась своим чередом.

Сергей Аносов  

1987 г.