НИЧЕЙ ГЛУХАРЬ

      Охотников нынче в лесах развелось куда больше, нежели дичи. По-правде сказать, дичи-то нет вовсе, а вот охотники шныряют там и сям: кто на автомобиле, кто на мотоцикле. Просто цирк какой-то!

      Шёл и я как-то по осени сосновым бором. Ружьишко с собой, конечно, прихвачено, рядом псина семенит лаячьих кровей. Всё по-охотницки. Вдруг собака моя подхватилась и понеслась куда-то резво. Вижу: впереди на дереве сидит глухарь. Ну, с виду глухарь как глухарь, только наружность у него какая-то безрадостная. Затравленная была у него обличность, скажем честно: шея встрепана, хвост не цел. Оно и понятно, житья нет от стрелков. Пуляют всякий раз. Меж тем, собака залаяла – знак подаёт, чтобы, значит, мне подходить. Однако глухарь дожидаться не стал. Как заметил моё приближение, всплеснул от огорчения крыльями, да и скрылся с глаз. «Что ж, решил я, верно – не судьба. Другому птица достанется».  

      Прошел немного, встречаю ещё двух охотников. Поздоровались.

         -  Ты тут глухаря нашего не встречал часом? – спрашивают. – Мы его уже полдня гоняем.

      Понял я о ком речь, но себе думаю: «Равное с ними право на ту птицу имею, зачем же им такие секреты выказывать!».

         -  Нет, - говорю, - «вашего» не видел. Ваш в другом месте обретается…

      Разговариваю с ними, а сам смотрю: на берегу озера маячит на сосне кто-то  черный и здоровенный. Понятное дело, это глухарь мой вырисовался! Как те охотники удалились, начал я к птице новый подход. Собака наблюдает, как я хоронюсь за каждым кустиком, и в свою очередь тоже старается незаметно подбираться. Крадётся аж на брюхе! Но глухарь не таков оказался простак, чтоб позволить легко себя скрасть. Поднялся он поскорее в воздух, перелетел на другую сторону озера, сел там на кедр. Что тут делать! С собой ведь ни лодки, ни плота. Стоим мы с собакою на одном берегу, глухарище наш на противоположном расположился, и так мы через озеро друг на друга любуемся. Само собой, стрелять невозможно – далеко. Опять же, коли ранишь, как его после доставать с того берега? Ну, прокричал я ему тогда на прощание назидательную речь, собака от себя тоже добавила что-то, и хотели мы было пуститься восвояси. Тут глядим: лодка под тем берегом плывёт с двумя гребцами. Оба с ружьями. Охотники, следовательно.

      Я им кричу:

         - Эй, мужики! Там на вашей стороне глухаришка мой на дереве застрял. Вы, это, добейте его скоренько, а я вас тут обожду.

         -  Отчего же это он «твой»? – отвечают те, смеясь. Теперь уж он «наш». – И рулят прямехонько к кедрине, где этот «ничейный трофей» подзасел. 

      Или услышал глухарь наши разговоры, или ему инстинкт чего-то подсказал, только взмыл он, не дожидаясь лодки, и скоро исчез в кедраче. Конкуренты наши настырны оказались: выбрались на берег, давай его искать. Ну, а мы с собакой домой пошли. Пока шли, всё со стороны озера выстрелы раздавались. Хотя, вряд ли того глухаря кто-то добыл. Старые охотники говорят: один он уцелел в нашем лесу. Наиболее умным считался среди собратьев, потому выжил и летает тут давно, уклоняясь от выстрелов. Что ж, пускай себе летает, а то исчезнет в лесу эта птица совсем, и на что нам тогда будут ружья с собаками? Не бывает охотников без дичи. Значит, чтобы сохранились охотники – должен обитать где-то в лесу тот самый «последний глухарь». Если встретите его – не стреляйте: пусть остается ничей.

Сергей Аносов     

1988 г.