Грибов я не ем. Не то чтобы принципиально или из опасенья отравиться, нет. Просто равнодушен к их вкусу. Бывает же, например, что кто-то не пьёт молока. Многие не употребляют в пищу устриц, крокодилов, лягушек. Лук варёный тоже не всякий станет кушать по доброй воле. Тут свободный выбор каждого: кому – вареник с вишней, кому – карась в сметане.

      А проживаю я в таковском месте, что эти самые лисички с рыжиками торчат с под каждого пня, да к тому же в неимоверных количествах. То есть, рядом, в лесу – не растут, а у меня их развелось – ну хоть косой коси!  

      И, конечно, об эту пору сюда со всех сторон грибники прут. Не в лес, куда им правильнее было б устремляться, а к моей усадьбе. С раннего утра наша округа оглашается криками: «Люсенька, ты блинчики взяла?», «Ваня, кругами не броди – броди зигзагами!», «Тиша, Тиша,  ко мне!»… Представляете ощущения, коли в шесть утра под вашим окном начинают голосить: «Тиша-Тиша»?

      Мало того, что эти ненормальные с ножами шарахаются вдоль моего забора, так  они по временам просачиваются внутрь! Как-то один до того сбором увлёкся, что треснулся лбищем о нужник. Выхожу, а он шишку трёт рукой, да ещё возмущается: «Понастроил тут, говорит, людям не пройти!». Другого заклинило в сетке ограды. Собаки разбудили меня лаем. Думал, воры. Подхожу – мужчина торчит меж жердей: толстый такой, с корзинкою, в очках. Грибником оказался. Распутал его, говорю:

      – Ты что, дядя, грузди с фонариком что ли собирал? Ночь на дворе!

      – Нет, отвечает,  я ещё днём застрял…

      Вот здесь дошло до меня, что грибы – есть самое настоящее бедствие, и с ним необходимо всемерно бороться. Стал я с раннего утра обходить окрестности, давя сапогом дюжие боровики, футболя свинухи, корчуя опёнки вместе с грибницами да пасынками. Но, вопреки законам ботаники, неистребимые «макромицеты» нарождались снова и снова, маня в мой овраг вандалов с кошёлками. Однажды появился там даже научный сотрудник – солидная женщина с блокнотом в руке. Она вышла на меня из зарослей ольхи и, не отрываясь от чтения, попросила:

      – Мужчина, будьте любезны, попробуйте этот гриб на вкус. Не бойтесь, он не поганка.     

      Будучи человеком отзывчивым, я сунул мицелий в рот, пожевал (тем более что такая жертва требовалась для науки!).

      – Ну как, - спросила ботаник, – отдаёт перцем?

      Я утвердительно кивнул.

      – Правильно, - удовлетворённо произнесла она, чиркая в блокноте, – перечный опёнок...

      Так и не удостоив меня взглядом, дама вновь скрылась в кустах. А я продолжал стоять на лужайке с сырым грибом в зубах. Мерзкий вкус его разливался по гортани, першил в носу. Горечь и обида переполняли меня. И тогда пришла мне на ум одна идея. Поскольку остановить поползновения нахальных грибоедов я не мог ни руганью, ни уговорами, то неподалёку от своей ограды развешены были мной таблички следующего содержания:

ГРАЖДАНЕ! Забор обработан высокотоксичными антисептиками. Во избежание отравлений, собранные вблизи дикоросы необходимо обезвреживать в гашёной извести, а руки мыть с мылом. ОПАСАЙТЕСЬ ЯДОВ НЕБИОГЕННОЙ ПРИРОДЫ !

      Поначалу народ действительно насторожился, отпрянул. Там и сям стали появляться кучки брошенных грибов, ягод и даже орехов. Однако разъярённые сборщики дикоросов так часто крушили мои вывески, что я попросту устал их восстанавливать. Грибники упрямо бродили вдоль изгороди, вытаптывая мох до земли. Они косились на меня с нескрываемой ненавистью, как на помеху самоей грибной человеческой страсти. Некоторые наведывались сюда, точно в парк: с детьми, собаками и домашними котами. Одна любительница волнушек являлась в сопровождении коз. Сама едва поспевала за ними, волочась на поводке, одновременно ухитряясь обшаривать попадавшиеся на пути пни и кочки.

      В какой-то из субботних вечеров, когда мы с приятелем нагишом остывали возле бани, в пяти шагах от нас, прямо из крыжовника возникла рыжая тётка с лукошком и тесаком неимоверной величины.

      – Ой, мужчины! – воскликнула она с поддельным испугом. – Вы что тут в лесу делаете? – Мы, естественно, были немало удивлены появлению этой бесцеремонной гражданки, тем более что забор к тому времени укреплён был мною со всей тщательностью обустройства оборонительных сооружений.

      – Мы вообще-то дома, – пояснил я, прикрываясь лопухом.

      – Интересно… А я тут насобирала грибов каких-то странных. Даже не знаю, можно ли их кушать. Вот посмотрите сюда: этот вроде – обабок, но почему-то ножка куцая и крапушек недостаёт…

      – Позвольте, – перебил её приятель, – покиньте нас, пожалуйста. Видите, мы не совсем одеты.

      – И не надо грубить, – ответила рыжая, обижаясь. – Может, я заблудилась. Так… Как же я сюда попала? Ой! – неожиданно вскричала она, округлив глаза, – Боровик! – Тётка плюхнулась на траву. – Валюха, Капиталина! – возопила она что есть мочи, – дуйте сюда: тут грибов полно!...

     Одновременно с нескольких направлений послышался хруст веток и топот спешащих ног. Поняв, что увещевания бессмысленны, мы вбежали в баню, где укрывались вплоть до ухода припадочных бабусь.

      Вот, такие жути. Так что грибов я не ем из соображений морали: ведь если некто ради пары сморчков способен эдак собой рисковать, а то и вообще потерять голову, значит – понимает в них толк больше меня. Тут следует уступить ближнему без сожалений. А ограды мне не жалко: её ведь и починить можно. Кроме того, грибной сезон скоро закончится. После завалит грибные тропы листьями, заметёт их снегом, и я смогу наслаждаться покоем всю нашу долгую зиму. Кому-то кажется она длинной да скучной, а мне нравится…  

   Борис Ерник, пос.Бор