Главная » 2015 » Январь » 15 » Памяти жертв Кровавого Воскресенья

---

18:38 Памяти жертв Кровавого Воскресенья

Совершенно естественно, что стоящие у власти правители стремятся переиначить историю Отечества, подать её в ином идеологическом ключе. Смысл фальсификаций состоит в том, чтобы отвратить общество от революций – ныне и впредь обезопасить воровскую верхушку от возмущения народных масс и тем продлить господство преступных кланов сколь угодно долго. С этой целью скрываются истинные предпосылки к бунтам прошлого, а его цари живописуются непорочными агнцами, добрейшими и мудрыми людьми, болящими за нужды человека труда... Так одним из мифов нашей современности стал образ Николая-II, ныне канонизированного православной церковью как «мученика», «невинно пострадавшего от рук большевиков». От чьих рук пострадала царская семья, и пострадала ли она вообще – до сего дня не представлено внятных свидетельств (надеюсь, наш читатель отличает ДОКАЗАТЕЛЬСТВА – от трёпа СМИ, игрового кино и пропагандистской литературы). А вот каким в действительности был последний монарх России – явствует из пожелтевших страниц истории: из фото, газет и писем современников той эпохи. «Река крови отделяет царя от народа». Георгий Гапон после событий 9 января. ПОЛИЦЕЙСКАЯ ПРОВОКАЦИЯ? Вследствие начавшихся в 1904 году «политических брожений» в России, под покровительством Департамента полиции Санкт-Петербурга было создана монархическая организация “Собрание русских фабрично-заводских рабочих”, во главе которой стоял священник Георгий Гапон[1]. Целью создания подобных организаций было стремление власти ослабить растущее влияние революционных партий. В период общего политического возбуждения “Собрание” сделалось центром рабочей жизни в Петербурге. В многочисленных отделах этой организации обсуждались нужды рабочего класса и возможности выхода из тяжёлой экономической ситуации. 27 декабря в Василеостровском отделе «Собрания» состоялось экстренное заседание, где были выработаны требования рабочих к дирекции Путиловского завода. 4 января после зачтения директору завода С.И.Смирнову требований (главным из которых было введение 8-часового рабочего дня), последний заявил, что требования рабочих чрезмерны и неисполнимы. В эти дни в С-Петербурге набирало силу забастовочное движение на заводах и фабриках Петербурга, куда впоследствии влилось около 450тыс. рабочих. 5 января Гапон обрушился с критикой на фабрикантов и правительство: «Если существующее правительство отворачивается от нас в критический момент нашей жизни, если оно не только не помогает нам, но даже становится на сторону предпринимателей, то мы должны требовать уничтожения такого политического строя, при котором на нашу долю выпадает только одно бесправие. И отныне да будет нашим лозунгом: „Долой чиновничье правительство!“»[2]. В заключение Гапон бросил в массы мысль обратиться за поддержкой к самому царю. Предложение было встречено знаками шумного одобрения. Монархическая в целом рабочая масса приняла идею обращения к царю как естественный выход из сложившегося положения[3]. В сознании русских рабочих были ещё живы предания о единстве царя с народом и о праве подданных бить челом своему монарху. В тот же день Гапон объехал другие отделы «Собрания» и везде выступал с призывом идти к царю. Было решено составить на имя царя петицию, излагающую основные нужды рабочего народа. Руководителям отделов было поручено агитировать за подачу петиции и собирать под ней подписи рабочих[4]. 6 января 1905 представителями гапоновского общества был выработан текст петиции к царю. Гапон в беседе с рабочими развивал свою идею: “Народу мешают чиновники, а с царём народ сговорится. Только надо не силой своего добиваться, а просьбой, по-старинному” [Сухов А. А. Гапон и гапоновщина // Э. Авенар. Кровавое воскресенье. — Харьков, 1925. – С. 28-34.]. 6-7 января в отделах «Собрания» началось чтение петиции и сбор подписей под ней. Гапон разъезжал из отдела в отдел, читал и разъяснял петицию. Свои речи он начинал с Путиловской стачки, как примера бесправия рабочего класса, затем переходил к описанию общей обездоленности трудового народа и царящего произвола[5]. Он поносил министров и правительство, не заботящихся о нуждах народа, и заканчивал призывом обратиться к царю[6]. “Царь не знает наших нужд, мы о них ему скажем. Если он любит свой народ, он исполнит его смиренную просьбу”[7]. В петиции при общем смиренно-верноподданническом тоне обращения к царю выдвигался ряд политических и экономических требований, таких как: народное образование за государственный счёт, ответственность министров перед народом, гарантии законности правления, передача земли народу, разрешения деятельности профсоюзов и т. д. Политические требования включали в себя: немедленное освобождение и возвращение всех находившихся в заключении революционеров, немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собраний, равенства перед законом всех без исключения, отделение церкви от государства. От властей требовали призвать к управлению государством общественность и созвать народное представительство, которое совместно с монархом решало бы важнейшие вопросы внутренней жизни. Текст петиции был утвержден членами общества, тогда же принято решение о шествии к Зимнему дворцу. На дату Кровавого воскресенья 9 января был назначен ход к царю, поскольку небольшая часть рабочих все еще сохраняла веру в него. В начале 1905 года в Петербурге действовали три партийные организации: социал-демократов (меньшевиков), социал-демократов (большевиков) и социалистов-революционеров. К планированию и подготовке январских событий они не имели никакого отношения[8]. По единодушному признанию большевиков, меньшевиков[9] и эсеров [С.Д.Мстиславский. Отрывки о пятом годе // Каторга и ссылка.– М., 1928. № 2.], они не были готовы к надвигавшимся событиям ни организационно, ни технически. Стремительный рост гапоновского «Собрания», втягивавшего в свои ряды тысячи рабочих, грозил парализовать в городе революционную пропаганду. Попытки революционеров бороться с гапоновщиной, разоблачать зубатовскую сущность «Собрания» остались безуспешными. К 5-6 января революционеры убедились, что овладеть нараставшим рабочим движением им не удалось. Рабочие массы шли за Гапоном и не хотели слушать агитаторов. Петербургский комитет большевиков выпустил прокламацию, в которой сообщал, что социал-демократы давно выставляли те же требования, что и требования петиции. Но обращаться с этими требованиями к царю бессмысленно, так как они означают низвержение самодержавия. “Не просить царя и даже не требовать от него, не унижаться пред нашим заклятым врагом, а сбросить его с престола и выгнать вместе с ним всю самодержавную шайку – только таким путём можно завоевать свободу”, – говорилось в прокламации[10]. При обсуждении петиции на рабочих собраниях, проходивших в обстановке начавшейся 7 января в Петербурге всеобщей стачки, большевики разъясняли, что только революционной борьбой пролетариат может добиться своих прав. Однако вера в царя была ещё сильна и остановить шествие не удалось. Большевики приняли решение участвовать в манифестации, примкнуть к шествию и не нарушать его мирного характера. Гапон выражал полную уверенность в благоприятном исходе шествия. Оптимизм сквозил в каждом его слове. На возражение, что власти будут разгонять шествие силой, он отвечал, что солдаты не посмеют стрелять в народ и священника. Его горячо поддерживали рабочие-гапоновцы: “За нами стоит весь народ, он добьётся своего, иначе – революция, немедленно же!” Дальнейшие возражения были бесполезны. План разгона шествия был утверждён правительством 8 января на заседании у министра внутренних дел П. Д. Святополка-Мирского. Вечером 8 января была разработана диспозиция войск всех восьми отрядов, в которую вошли все находившиеся в Петербурге гвардейские полки и остальные части Петербургского гарнизона. Ввиду недостаточности этих сил распоряжением штаба войск гвардии и Петербургского военного округа были затребованы срочные подкрепления из Пскова, Ревеля и Петергофа [С. Н. Валк. Петербургское градоначальство и 9 января // Красная летопись.– Л., 1925.– № 1.– С. 37-46.]. В ночь на 9 января войска прибыли в Петербург и заняли свои позиции. По подсчётам советского историка В. Д. Бонч-Бруевича, в войсках Петербургского гарнизона, призванных в город, находилось около 22 278 человек, а в войсках, прибывших на подкрепление, – около 8 550 человек, итого около 30 828 человек пехоты и кавалерии. Если же прибавить к этому 10 000 внутренней полиции и прочей охраны, то всего на подавление «беспорядков» было брошено около 40 000 человек. Утром весь город представлял собой огромный военный лагерь. По всем улицам были расположены воинские части (…). Все мосты через Неву были заняты войсками, а по улицам разъезжали конные отряды[11]. ПОД ЦАРЁВЫ ПУЛИ С “БОЖЕ, ЦАРЯ ХРАНИ!” 9 января, ранним утром со всех районов Петербурга десятки тысяч рабочих, среди которых были старики, женщины и дети, неся иконы и царские портреты, двинулись к Дворцовой площади. Пятидесятитысячная процессия рабочих, собравшихся на Петергофском шоссе, двинулась к центру города. “С портретом царя перед собой шли рабочие массы Петербурга к царю. Во главе одного из многочисленных потоков шёл священник Гапон. Он поднял крест перед собой – словно вёл этих людей в землю обетованную. За ним следовала верующая паства”, – писал современник. Первые ряды шли плотной массой, взявшись за руки, с обнажёнными головами и с пением «Спаси, Господи, люди Твоя». Сзади несли транспарант с надписью «Солдаты! Не стреляйте в народ!». Около 11.30 утра процессия приблизилась к Нарвским триумфальным воротам, возле которых её ожидали войска – эскадрон конно-гренадер и две роты 93-го пехотного Иркутского полка. При приближении толпы от войска отделился отряд конно-гренадер и, обнажив шашки, во весь опор бросился на толпу. Толпа раздалась в стороны, послышались крики и стоны раненых. По воспоминаниям одного из участников, передние ряды ринулись в сторону солдат ускоренным шагом, почти бегом[12]. В это время раздался сигнальный рожок, и по толпе был произведён винтовочный залп. Участники шествия легли на снег, но затем снова поднялись и двинулись вперёд. Тогда по ним было произведено ещё четыре залпа. Первые ряды повалились на землю, задние обратились в бегство. Толпа разбегалась, оставляя на снегу убитых и тяжело раненых. Оставшиеся в живых сползали на лёд речки Таракановки и уходили по льду[13]. В 12 часов дня было разогнано шествие на Петербургской стороне. Шествие было особенно многолюдным. Колонна двинулась по Каменноостровскому проспекту по направлению к Троицкому мосту. Как и на Петергофском шоссе, колонна шла плотной массой, передние ряды шли, взявшись за руки. При приближении к Троицкому мосту шествие было встречено частями Павловского полка и кавалерией. От толпы отделились три депутата со свитком петиции и, приблизившись к офицеру, просили его пропустить колонну. Тогда офицер отбежал в сторону, махнул рукой, и пехота начала стрелять[14]. Повалились убитые и раненые. После первого залпа колонна продолжала двигаться вперёд, после второго дрогнула, после третьего отхлынула назад. Вдогонку убегающим был послан отряд улан, которые рубили шашками и топтали конями тех, кто не успел спрятаться. Рабочие Василеостровского отдела «Собрания», двинулись из отдела в 12-м часу. С утра в отделе продолжали собирать подписи под петицией. Затем, пропев «Отче наш», рабочие в количестве около 6 тысяч человек двинулись по 4-5-й линии к набережной Невы. При выходе на набережную, у Академии художеств, шествие было встречено отрядами пехоты и кавалерии. Вожаки вышли вперёд и показывали, что они безоружны. Навстречу им был брошен отряд казаков, который пытался оттеснить колонну нагайками и шашками, но она продолжала идти вперёд. Офицер приказал пехоте взять ружья на изготовку. Заиграл сигнальный рожок, но колонна не отступила, а передние ряды распахнули пальто, подставляясь под [15]. Тогда пехота расступилась, и из-за неё вырвался новый отряд кавалерии с обнажёнными шашками. Казаки рубили, стегали нагайками и топтали лошадьми. Колонна была смята и отброшена, люди толпами бежали к Среднему проспекту. Около 12 часов дня на Дворцовой площади напротив Зимнего дворца стал собираться народ. Сюда попали те из рабочих, которые пробирались к центру мелкими группами, и те, кому удалось пройти через заставы. Вся Дворцовая площадь была заполнена военными, по ней разъезжали конные отряды, а солдаты выкатили пушки. Толпа сгустилась у решётки Александровского сада и у ближайшего крыла Генерального штаба[16]. Кроме рабочих, здесь было много случайной публики. День был выходной, и жители Петербурга отправились к дворцу посмотреть, как царь выйдет к народу принять челобитную. Один рабочий из Колпино держал в руках свиток петиции. Прибывающие с застав рабочие рассказывали, как их встретили солдаты. Говорили о стрельбе на заставах, о множестве убитых и раненых. В 2 часа дня напротив толпы выстроилась рота Преображенского полка. Солдаты взяли ружья на изготовку. Офицер трижды предупредил собравшихся, что если они не разойдутся, в них будут стрелять. Толпа продолжала стоять, старики сняли шапки и стали креститься. Раздался залп, и на землю повалились раненые. Затем рота повернулась вполоборота и дала второй залп. Толпа взвыла и бросилась бежать к Адмиралтейскому проспекту, а вслед за ней бросилась сотня казаков, избивая нагайками бегущих [Никольский Е. А. Записки о прошлом.– М.: Русский путь, 2007.– С. 133-137. – 288 с.]. К 2 часам дня весь Невский был запружен толпами рабочих и случайной публики, количество которой постоянно росло. На выходе к Дворцовой площади толпу сдерживали отряды кавалерии, и весь участок Невского от Дворцовой площади до Мойки заполнился сплошной массой. В 2 часа дня на Дворцовой площади послышались залпы, и от Александровского сада на Невский стали выносить тела убитых и раненых. Мирное настроение толпы мгновенно переменилось. Солдат ругали «палачами», «убийцами» [17]. Командовавший отрядом полковник Н. К. Риман попытался прекратить агитацию, но был встречен градом оскорблений. Тогда полковник со словами: “Вас, бунтовщиков, перестрелять надо!” – выхватил револьвер и выстрелил в толпу. Кто-то упал раненым, но толпа продолжала бушевать. Тогда Риман выстроил роту на Полицейском мосту и, разделив её на две части, приказал открыть стрельбу. Заиграл рожок, и один взвод произвёл два залпа вдоль набережной Мойки. На снегу остались тела убитых и раненых. Спасаясь от выстрелов, люди прыгали на лёд, но и там их настигали пули [Очевидцы о 9 января 1905 г. в Петербурге // Исторический архив.– М., 1955.– № 1.– с.73-90]. Затем рота повернулась, и два взвода произвели по два залпа по Невскому. После второго залпа толпа рассеялась, оставив на снегу десятки тел. По свидетельству капитана Генштаба Е. А. Никольского, полковник Риман отдал приказ о начале стрельбы, не сделав никакого предупреждения, как это было установлено уставом. Другим свидетелем действий войск у Полицейского моста стал, вернувшийся утром 9 января из Москвы: “Толпа стояла плотно. Но не было рабочих. Была обычная воскресная публика. (…) Рожок заиграл сигнал атаки. Я приказал извозчику двигаться дальше… Едва мы свернули за угол, послышался выстрел, сухой, несильный звук. Потом ещё и ещё” (М.А. Волошин, русский поэт, художник и критик). “В январе 1905 г. решил поехать в Петербург (…). Здесь я стал свидетелем разыгравшейся кровавой трагедии… были расстреляны толпы безоружных людей, шедших на моих глазах в праздничных одеждах со своими мольбами и надеждами к царю как к отцу-батюшке. Видел валявшихся и истекавших кровью на заснеженной брусчатке людей, среди которых были женщины и дети, видел убитых, ещё державших в окоченевших руках хоругви и иконы…” ( Альберт Липский, участник Гражданской войны). За день несколько военных были избиты, однако ни один военный не погиб. Два полицейских, убитых у Нарвской заставы – Жолткевич и Шорников – были убиты залпами 93-го пехотного Иркутского полка, что подтверждается свидетельствами очевидцев, данными полицейских докладов и результатами вскрытия. Тем же вечером о событиях в Петербурге доложили Николаю II. Император был огорчён и записал в своём дневнике: “9-го января. Воскресенье. Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мама осталась у нас на ночь”. [Император Николай II. Дневник.– М.: Захаров, 2007.– 512 с.]. ЖЕРТВЫ События "кровавого воскресенья" потрясли всю Россию. Портреты царя, прежде чтимые, рвали и топтали. В первые дни после «Кровавого Воскресенья» специальная правительственная комиссия сообщила, что только 9 января в больницы было привезено 1216 убитых и более 5000 раненых (позже в официальных газетах были опубликованы цифры: 76 убитых и 233 раненых). По некоторым рассказам, в Обуховской больнице все подвалы были завалены телами убитых, тогда как публике предъявили всего 26 тел. Тайные подвалы с трупами видели также в Мариинской и других больницах города. Наконец, ходили упорные слухи об убитых, которые не поступили в больницы, а хранились в полицейских участках, а затем были тайно захоронены в общих могилах. В пользу этих слухов говорил тот факт, что некоторые родственники убитых не нашли тела своих близких ни в одной больнице[18]. Некоторых убитых и раненых подбирали знакомые и отвозили на извозчиках прямо домой. Многие раненые не обращались в больницы, опасаясь репрессий со стороны властей, и лечились у частных докторов. Кроме того, в официальной статистике есть явные упущения. Например, многие очевидцы рассказывали о детях, убитых в парке Александровского сада, а в официальном списке убитых нет ни одного лица моложе 14 лет. Наконец, официальная статистика не учитывает жертв столкновений 10, 11 января и последующих дней [Невский В. И. Январские дни в Петербурге 1905 года // Красная Летопись.– 1922.– Т. 1.– С. 13-74.]. Официальные цифры с самого начала были поставлены под сомнение общественностью. Говорили, что правительство сознательно скрывает количество жертв, чтобы уменьшить масштабы своего преступления[19]. 11 января Николай II подписал указ об учреждении Петербургского генерал-губернаторства.Вступив в должность генерал-губернатора, Трепов начал принимать энергичные меры по подавлению смуты. В Петербурге были произведены массовые аресты, как в среде либеральной интеллигенции, так и среди рабочих. Массовые аресты и обыски производились также среди журналистов; из редакций газет были изъяты все материалы о событиях 9 января [В. И. Ленин. Трепов хозяйничает // Вперёд.– Женева, 1905.– № 5.]. Газетам было запрещено сообщать о произошедших событиях что-либо, кроме официальных сообщений. 12 января редактор либерального журнала «Освобождение» П. Б. Струве поместил в нём статью «Палач народа», в которой писал: “Народ шёл к нему, народ ждал его. Царь встретил свой народ. Нагайками, саблями и пулями он отвечал на слова скорби и доверия. На улицах Петербурга пролилась кровь и разорвалась навсегда связь между народом и этим царём. Всё равно, кто он, надменный деспот, не желающий снизойти до народа, или презренный трус, боящийся стать лицом к лицу с той стихией, из которой он почерпал силу, – после событий 9/22 января 1905 г. царь Николай стал открыто врагом и палачом народа. Больше этого мы о нём не скажем. После этого мы не будем с ним говорить. Он сам себя уничтожил в наших глазах – и возврата к прошлому нет. Эта кровь не может быть прощена никем из нас. Она душит нас спазмами, она владеет нами, она ведёт и приведёт нас туда, куда мы должны идти и прийти” [Струве П. Б. Палач народа // Освобождение.– Париж, 1905.– № 64.– С. 1.]. ПОСЛЕСЛОВИЕ «Не забывайте прошлого, оно – учитель будущего» народная мудрость В истории России народ уже не раз предпринимал массовые хождения к высшим чинам государства. Чем заканчиваются такие переговоры – показывают, в том числе, и недавние события в современной, теперь уже капиталистической России. Мало чем изменились используемые властями провокации, технологии расправ и сокрытия следов преступлений правительственных войск. После распада Советского Союза Русская Православная Церковь причислила Николая II и его семью к лику святых. О невинноубиенных в то страшное воскресенье теперь вспоминать не принято[20]. Читая о вероломстве властей, их готовности, ради сохранения своего правления принести в жертву сколько угодно жизней простых граждан, узнаёшь сегодняшнее время, понимая, сколь наивна наша надежда на милость кремлёвских господ. В многочисленных выкладках Интернета по теме мы читаем, будто восставшие Путиловские рабочие «примкнули к радикальным организациям», о планируемом ими «убийства царя» и даже сомнения по поводу того, стреляли ли по демонстрантам вообще(!). Ну, какие, скажите, «радикальные» взгляды могли иметься у безоружной паствы Гапона – забитых, немалой частью неграмотных верующих, шедших к царю с церковными песнями и хоругвями??! «Собрание русских фабрично-заводских рабочих» было создано легально столичным Департаментом полиции и изначально находилось под его контролем, чтобы ослабить воздействие на рабочих революционной пропаганды. Так о каком «влиянии политической оппозиции» и «радикальных методах борьбы» внутри “Собрания” может идти речь, когда САМА ПОЛИЦИЯ рассчитывала и направляла действия “Собрания”? Вызывает сомнение и называемое современными источниками число жертв «Кровавого Воскресенья»: 130 убитых и 299 раненых. Эти цифры в качестве официальных сведений Российской империи были опубликованы в печати[21]. Исходя из известного соотношения убитых к раненым, приводимые данные малоправдоподобны. Кроме того, списки имен погибших включают 125 взрослых мужчин и 5 женщин. Позвольте, разве пули, выпущенные 32-мя залпами 12-ти рот, выбирали только мужчин из толпы, шедшей семьями со всеми домочадцами – родителями рабочих, их жёнами и маленькими детьми? Поистине, лжи официальной пропаганды не существует предела! Как полагают историки и современники Николая-II, последний мог вполне избежать кровавых событий 9 января, а также их роковых последствий, просто выйдя к толпе, приветственно помахав ручкой и пообещав что-либо (как обычно поступали в «скользких» ситуациях его предшественники). Генерал А. И. Спиридович, впоследствии начальник дворцовой охраны Николая II, считал, что власти прозевали верноподданное народное движение, которое могло бы поднять престиж монархии[22]. Познав ошибочность усмирения протеста путём прямого его подавления силой оружия, сегодняшние верховные правители России не стесняются обещать и никогда не упускают возможность покрасоваться пред народом лично. Даря улыбки, шутя по поводу и без, они демонстрируют свою близость к широким массам, создают ощущение «своих», вселяя легковерным радужные надежды. Что ж, власть превосходно усвоила уроки прошлого, а вот народ, к несчастью, – нет. Мы по-прежнему хотим верить в «доброго царя», а во всём обвинять его недобросовестных чиновников, не желая понимать, что власть – это единая СИСТЕМА, и ломать её надобно только целиком, не ища сторонников ни в правительстве, ни в бизнесе, ни у прикормленной оппозиции. Эта Система отнюдь не напрасно создавала и обучала карательные структуры, умножая их численность до таковых пределов, будто «внутренний враг» предполагается в каждом недовольном гражданине России. И если однажды, веря в действенность «петиций», вы вознамеритесь заявлять о своих требованиях слишком настойчиво, она напомнит вам и о своих испытанных методах «переговоров» с народом – снайперами на крышах и огнём БТРов. История имеет свойство повторяться. Чтить её надобно хотя бы из уважения к тем, чьею кровью она написана для нас. подготовил Борис Ерник, п.Бор Ссылки на источники: [1] – “9 января”, сайт Союза офицеров Тарского района; [2] – 9 января 1905 года (письма корреспондентов «Освобождения») // Всемирный вестник.– СПб., 1905.– № 12.– С.148-169, [3] – Павлов И. И. Из воспоминаний о «Рабочем Союзе» и священнике Гапоне // Минувшие годы. – СПб., 1908.– № 3-4.– С. 21-57(3), 79-107(4); [4],[5],[7] – Варнашёв Н. М. “От начала до конца с гапоновской организацией” // Историко-революционный сборник, Л.,1924. том 1, стр.177-208; [6] – А. Филиппов. Странички минувшего. О Гапоне.– СПб.: Типография тов-ва «Наш век», 1913.– 36 с.; [8],[9] – Сомов С. И. Из истории социал-демократического движения в Петербурге в 1905 году (личные воспоминания) // Былое. – СПб., 1907.– № 4.– С. 30-43; [10],[11],[21] – “Кровавое Воскресенье 1905”, Википедия; [12][13] – Серебровский А. П. В январские дни 1905 г // Пролетарская революция. – Л., 1922. – № 5.– С. 194-200.; [14],[15],[16],[17] – Гуревич Л. Я. Народное движение в Петербурге 9-го января 1905 г. // Былое. – СПб., 1906. – № 1.– С. 195-223.; [18],[19] – Авенар Э. Кровавое воскресенье.– Харьков: Гос.изд-во Украины, 1925.– 148 с.; [20] – “Общение”, – сайт rzd.ru]; [22] – Спиридович А. И. Записки жандарма.– Харьков: «Пролетарий», 1928.– 205с. В заголовке: Император России Николай-II и картина неизвестного художника: “У Троицкого моста”. Изображения в тексте: 1-е фото – общий вид дворцовой площади 9 января 1905 года; 2-е и 3-е – события 9 янв.1905г.; 4–е – Могилы жертв «Кровавого воскресенья» на Преображенском кладбище под Петербургом (снимок 1905г.).

1 2 3 4 5 Просмотров: 3339 | Добавил: master | Рейтинг: 0.0/0

Всего комментариев: 0