Задолго до открытия охоты в сосновом бору появились частые следы иномарок и стреляные гильзы. Объяснение тому простое: птица без боязни подпускает к себе транспорт, чем, не стесняясь, пользуется определённая категория владельцев ружей. Немало состоятельных жителей посёлка имеют в своём арсенале  дорогие полуавтоматические винтовки, оснащённые плашками, коллиматорными и подсветочными прицелами, тепловизорами, от которых дичи не спрятаться ни днём, ни ночью. Из этого оружия можно поразить цель за 1,5 и более километров, не то что попасть в курицу, стоящую перед бампером. Стрельба по птице превратилась в жестокое развлечение. Но разве приятен настоящему охотнику трофей, добытый из форточки автомобиля? Откуда они, эти «новые охотники»? Естественно, разъезжающие по лесу хозяева джипов не пухнут с голоду, тем не менее, у отдельных «добытчиков» хватает совести продавать в посёлке битых копылух.

         В деревне Осиново существовало следующее правило. Осенью, когда староста распределял очерёдность лова «красной» рыбы на зимовальных ямах, семьи, где кто-либо был уличён общиной в браконьерстве (например, позже срока охотился на лыве), попадали в самый конец списка. Никто не пытался оспаривать это решение, поскольку отход от правил охоты и рыбалки вредил интересам общины. Сегодня, деревня рассыпается на отдельные группы, соседства, кланы, что живут своими законами. В век «всепросвещённости», Интернета, холёные, вооружённые до зубов «охотники» знать не желают старого дедовского правила: нельзя бить копылух весной!  Ведь каждая курица за лето поднимет 5-6 птенцов. Убей её в период гнездования, и 5-6 охотников за боровой дичью осенью вернутся из леса ни с чем. Потревоженная собакой или раненая глухарка бросает кладку. То же правило распространяется на рябчика. Рябчики моногамны. Образуя весной пары, они уже не меняют её. С гибелью самца, курица не заводит нового и остаётся без потомства.

         В радиусе 20-ти км от Бора почти нет дичи. Любой зверь, вышедший к посёлку из лесу, уничтожается самым беспощадным образом. Пара медвежат, что от голоду ходили возле деревни всё пошлое лето – тоже результат чьего-то выстрела, погубившего их мать. Что нам душа, что нам человечность?! Зато кто-то «предприимчивый» смог продать медвежью желчь... Не обошла волна людского хищничества и здешние озёра. Известная каждому, Сидоровка всегда была «рыбным» озером: щука, язь, крупная сорога – водились там в изобилии. Ведро жирного ельца ловили на удочку за каких-нибудь полчаса (в июньскую жару иные рыбаки цепляли на лесу три крючка и не вынимали снасти, пока на каждом не сидело по ельчику!). Потом некто «умный» перегородил выход из водоёма вентерями и кинул в него кули с хлоркой. После этого, рыба перестала заходить туда из Енисея на несколько лет. Теперь ручей, соединяющий Сидоровку с Енисеем, загачен горбылём. Озеро опутано сетями почти круглый год. Нет, отнюдь не грешно поставить сеть или наживить десяток жерлиц, но непонятно другое: кому приходит в голову вести промысловый лов в любительской зоне? Сегодня стало сложно выловить на Сидоровке даже мало-мальски достойного окуня. Меж тем, живы свидетели стабильной поимки в этом озере щук весом до 12-ти, 20-ти и более килограмм!    

         Безусловно, сроки и правила любительской рыбалки требуют пересмотра по многим пунктам. К примеру, та же щука в нашей местности заканчивает нерест к концу мая и в начале-середине июня у неё наступает «жор». Как раз в этот период правила запрещают лов всякой рыбы. Знающий рыбак вряд ли поступится совестью, если поймает щуку в разгар июня (мнение автора), но несовершенство отдельных пунктов правил рыболовства – не повод нарушать другие их требования, как, впрочем, и этические нормы рыбалки. Недавно знакомый рассказал, что некто продаёт икру хариуса в литровых банках. Задумайтесь, сколько же надо загубить этой рыбы, чтобы посолить её икру литрами? Непостижимо, какому богу молятся наши «заготовители», что начисто облавливают боковые речки, выбивают, выдавливают из тайги всё живое. Очевидно отсутствие порядка, но стоит ли уподобляться пиратам в личине государственных инспекторов, опустошающих Енисей с их завозными бригадами браконьеров?

         В шумстве нововведений всё чаще пренебрегаем мы охотничьими заповедями, забываем мудрый предковский наказ – беречь и сохранять природу для последующих поколений. Ведь ещё на нашем веку близ поселений водились зверь и боровая птица, а в озёрах гнездились лебеди, прекрасно сосуществуя с рыбаками. Прежде, когда охотник шёл за глухарём «на подслух», считалось недопустимым брать с собой собак. Били на выбор – не более одной-двух птиц с токовища (больше пешему из леса не вынести), обязательно оставляя «токовика». Сегодня дедовские правила – не указ. Дичь стреляют со снегоходов прямо на токах, стреляют у деревни, в самой деревне, бьют уток на гнезде, бьют едва ставших на крыло желторотых хлопунцов, палят без меры, без срока. Приводя примеры рачительного отношения к реке и лесу, мы нередко вспоминаем пращуров. Только будут ли гордиться нашими делами внуки, или мы вырастим из них племя безответственных, алчных крохоборов, прикрывающих варварский промысел разрешительными бумагами? Охотник – не праздный обладатель охотбилета, но человек, чтящий неписанный лесной закон. Памятуя правила отцов и дедов, он будет блюсти и продолжать традиции лесовиков, он наделён силой и духом, чтобы в смутное время суметь вступиться за свою тайгу, за свою реку, отстоять захваченные супостатом промысловые угодья. В этом разница между защитником и грабителем. В этом честь или бесчестие человека с оружием.

      Борис Ерник, пос.Бор